Как дрессировщик Мстислав Запашный помирил СССР и Турцию
Гендиректор российской государственной цирковой компании, народный артист СССР и России, лауреат Госпремии, кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством»… Это все - Мстислав Запашный, легендарный дрессировщик, представитель знаменитой цирковой династии.
«Отец запрещал выступать в цирке»
- Мстислав Михайлович, а правда, что вы могли и не стать цирковым артистом, даже несмотря на то, что «родились в опилках»?
- Наверное, мог и бы и не стать. Хотя у меня дед по материнской линии был музыкальным эксцентриком, мама - наездницей. А вот отец оказался в цирке случайно. Он работал портовым грузчиком в Ейске. И там его заприметил знаменитый борец Иван Поддубный, пригласил попробовать свои силы в борцовских поединках, которые проводились тогда в цирках. Отец увидел на арене маму - изящную, красивую. Влюбился без памяти, сделал предложение. У них родились пять сыновей и дочка. Отец был категорически против того, чтобы мы выступали на арене. Это же кочевая жизнь, безденежье… Он даже запрещал нам посещать цирковые представления. Но судьбу не перехитришь. Когда началась война, отец ушел на фронт. А нас с мамой вывезли в эвакуацию в Саратов. Надо было как-то выживать. И вот мы с братом Вальтером - ему было тогда 15, а мне всего 5 лет - в бомбоубежище подготовили акробатический номер, с которым выступали в госпиталях. Вальтер подбрасывал меня на руках в таком темпе, что создавалось впечатление, будто он мною жонглирует. Нас, циркачат, за это подкармливали.
- После возвращения с фронта отец уже не возражал против вашей цирковой карьеры?
- Уже нет. Мы с братом к тому времени достигли большого мастерства. До сих пор многие наши трюки никто не может повторить. В 49-м Вальтера призвали в армию. И я, тогда одиннадцатилетний мальчишка, отправился с ним, чтобы не пропал наш номер. Стал сыном полка. Служили мы в ансамбле песни и пляски Одесского военного округа.
Медаль с Луны
- А почему ваши пути с братом потом разошлись?
- Вальтер решил заняться дрессурой, а я увлекся тематическими постановками в цирке. И за мной пошла вся семья, хоть я и не самый старший. Я пошел учиться, окончил режиссерский факультет и с тех пор поставил так много спектаклей, что трудно даже перечислить. Но с каким трудом я все это пробивал в чиновничьих кабинетах! На то, чтобы воплотить в жизнь идею грандиозного спектакля «Спартак», ушло 25 лет. На то, чтобы пробить аттракцион «К звездам», потребовалось 14 лет. Кстати, когда мы с этим аттракционом выступали в США, ко мне за кулисы зашел астронавт Нейл Армстронг и подарил медаль, побывавшую с ним на Луне.
- В цирке без травм не обойтись. Ваши рекордные трюки, которыми все так восхищались, давались ведь не только потом, но и кровью?
- Вот именно кровью. Однажды во время выступления в Токио я сорвался из-под самого купола. Сломал два позвонка, 12 костей. Меня по частям собрали. Восемь месяцев пролежал в госпитале Бурденко. Но, когда мне собрались делать трепанацию черепа, сбежал. После такой операции я бы не смог выступать в цирке. А я этого допустить не мог.
- Вы почти все жанры в цирке перепробовали, и все-таки, как и Вальтер Запашный, пришли к дрессуре. Как это получилось?
- Наверное, тоже судьба. Поехал я как-то на премьеру к Вальтеру в Иваново. А брату вовремя не привезли его костюм. Пришлось ему выходить в каких-то случайно подобранных на складе брюках, в рубашке с бахромой. Вальтер не успел приучить к этой одежде животных. А их все незнакомое настораживает. И вот одна тигрица, совершая пируэты, вдруг бросилась ему в ноги, подмяла под себя и стала подбираться к шее. В клетку ворвался другой дрессировщик, Борис Эдер, попытался отогнать тигрицу. Я с пистолетом, заряженным пыжами (холостые патроны), тоже бросился в клетку, выстрелил. Но тигрица не реагирует. Другие звери тоже начинают сходить со своих тумб. И тогда я подныриваю брату под руку и три раза стреляю тигрице в пасть. У нее ожог, она отпрянула. Вальтера удалось вызволить из ее лап. У него врачи насчитали 36 ран! А мне Эдер потом сказал: «Ты, Слава, будешь большим дрессировщиком». Эта его фраза запала мне в голову. Я действительно стал дрессировщиком.
Как «приручить» человека?
- «Самый страшный хищник - это человек». Ведь вы это сказали, Мстислав Михайлович? Получается, если вы умеете командовать хищниками, то и управлять людьми у вас легко получается?
- В принципе подход тут схожий. Например, в дрессуре между укротителем и зверем непременно должна быть граница, которую нельзя нарушать. У нас был дрессировщик, работавший с гималайским медведем. Они прекрасно ладили. И вот как-то во время работы он подошел к медведю ближе, чем следовало. Зверь захотел лапой его обнять по-дружески и когтем перерезал сонную артерию. Дрессировщик умер на месте. С людьми тоже надо соблюдать дистанцию. Иначе они «по-дружески» могут тебя ранить. Но и слишком большую дистанцию держать - тоже ошибка. Знать надо золотую середину.
Есть еще такой закон работы с хищниками: не поворачивайся к ним спиной. А если повернулся, надо дать понять, что у тебя и на спине «есть глаза», ты все видишь и все контролируешь. Думаете, этот постулат неприменим в общении с людьми? Еще как применим! Это один из секретов управления.
- А правда, что дрессировщики умеют читать мысли своих подопечных?
- Правда. Постепенно развивается шестое чувство. Ты знаешь, что у зверя на уме, чувствуешь перемены в его настроении. Можно при желании научиться и мысли людей угадывать. Главное, быть к ним внимательным.
- Говорят, вы настолько внимательны к людям, что однажды даже помирили Советский Союз с Турцией...
- Ну, как-то вы громко выразились - «помирил». Наши страны и не воевали. Но отношения были на самом деле напряженные. Наш посол никак не мог добиться встречи с премьер-министром Турции. Тот ссылался на нехватку времени. А мы с цирком как раз на гастроли приехали. Ну и пригласили главу правительства вместе с детьми. И у премьера нашлось время на это! В цирке гостей встречал советский посол. А после представления я катал детей премьер-министра на слоне. Они были в восторге. После этого отношения между нашими странами заметно потеплели. Посол мне тогда сказал: «Тебе за три часа удалось сделать то, что нашей миссии не удавалось несколько лет».
