Георгий Данелия: "Софико Чиаурели обижалась, что я снял ее всего в одном фильме"
Софико Чиаурели родилась в семье известного грузинского режиссера Михаила Чиаурели и актрисы Верико Анджапаридзе. В их тбилисском доме постоянно гостили знаменитые артисты, операторы и режиссеры. В том числе будущий классик советского кино и двоюродный брат Чиаурели Георгий Данелия... Накануне юбилея ушедшей в 2008-м актрисы он рассказал о ней "КП".
- Георгий Николаевич, в своей книге воспоминаний вы написали, что долго не могли поверить в то, что Софико - талантливая актриса. Отчего?
- Дело в том, что я был старше Софико на восемь лет - в детстве это грандиозная разница. Когда мне было 11 лет, ей было всего три. А в этом возрасте меня каждое лето отправляли в Тбилиси, в гости к родителям Софико - Михаилу Чиаурели и Верико Анджапаридзе. Чиаурели в дочери души не чаял. Мы, мальчишки из нескольких дворов, гоняли на улице мяч - и вдруг в окне дома появлялся папа Софико и кричал: "Идемте скорее, Софико запела!" Отказаться было нельзя. Мы входили в комнату и слушали, как поет трехлетняя девочка. Через полчаса Софико хотелось танцевать - и сцена с футболом, Михаилом Чиаурели и нами в роли зрителей повторялась. В общем, к талантам Софико я так и относился - ну, сестра решила поиграть.
Она ведь всегда для меня была прежде всего сестрой. Когда она училась во ВГИКе, я никогда не ходил смотреть на нее в учебных спектаклях. В театре я ее увидел позже, когда она приезжала с гастролями в Москву. Моей братской обязанностью было посещать эти спектакли. Но в театре я всегда чувствую себя не очень хорошо - мне там страшно хочется курить. А тут еще добавлялось волнение за Софико, которая выходила на сцену. Словом, и ее театральные работы я запомнил плохо. В конечном счете я понял, насколько великой она была актрисой, лишь на одном из ее творческих вечеров. Нам тогда показали фрагменты из ее картин и спектаклей. Тут уже не убедиться в таланте Софико было невозможно.
- Вы сняли ее всего в одном своем фильме - "Не горюй!". Почему?
- Как мне казалось, у меня она играла саму себя. И сыграла эту роль она блестяще. А потом Софико публично сетовала, что я больше ее ни в одном своем фильме не снял. И я спросил: "Ну а кого бы ты сыграла, Афоню?" А во время съемок "Не горюй!" она ужасно бесила меня своей привычкой между дублями грызть семечки. У кинематографистов это считается дурной приметой. Понятно, что все волнуются и как-то стараются это волнение снять. Но семечки! В общем, как я ни пытался ее отучить, все было без толку. Больше того, когда снимали последние сцены "Не горюй!", я сам начал грызть эти проклятые семечки не переставая.
- В последние годы вы с ней часто общались?
- Увы, мало. Когда я приезжал в Тбилиси, первым делом ехал к ней. Но приезжал я с приятелями, в доме Софико накрывался стол, приходили гости - поговорить с глазу на глаз у нас с ней получалось редко.
А в последний раз я с ней разговаривал за несколько месяцев до ее смерти. Ее поклонник набрал по ее просьбе мой номер из тбилисской больницы... Я ему сказал: "Спасайте сестренку". Увы, это была онкология... Потом она лечилась в Париже, там же отметила юбилей - 70-летие, на котором я не смог присутствовать - у меня как раз в очередной раз обострилась эмфизема. Но я узнал, в каком ресторане она будет праздновать свой день рождения, и заказал для нее большой букет цветов. Говорят, она очень обрадовалась.
Знаете, мне ее очень не хватает. Наши отношения в итоге стали отношениями родных брата и сестры. И мне всегда приятно вспоминать о ней - такой живой, заботливой, доброй и невероятно теплой...
