Борис Стругацкий: "Писать мы с братом начали "на слабо"
- Борис Натанович, вы младше брата на восемь лет. Мешало ли это обстоятельство в детстве, например, вместе играть?
- По-моему, у нас с АН (Аркадий Натанович. - Авт.) все было как у людей, - вспоминает Борис Стругацкий. - До войны старший брат для меня был "мое все" - Царь, Бог и Воинский начальник. Какие там игры - за высокую честь почиталось разрешение тихонько посидеть в уголку, пока Брат с каким-нибудь своим приятелем высочайше развлекаются: разыгрывают сцены из "Войны миров", или мастерят из картонных коробок модель робота (управляемого по радио!), или сочиняют тексты для своего (рукописного) журнала.
Потом, уже война кончилась, АН служил в Сибири и на Дальнем Востоке, я стал старшеклассником, отношения выровнялись: выяснилось, что младший брат уже способен на какие-то вполне человеческие действия. А к концу 50-х, уже когда БН окончил свой матмех, когда полностью вызрело и принято было к осуществлению намерение "писать настоящую фантастику", АН, как человек более опытный и знающий, прочно обосновался на позиции старшего партнера, БН же, "молодой еще", но уже доказавший, что не лыком шит и вполне "годен к употреблению в службе", прочно занял положение хотя и младшего, но, безусловно, партнера ("с правом решающего голоса"). Начиная же с второй нашей повести ("Путь на Амальтею") абсолютное равенство и равноправие установилось и более не нарушилось до самого конца.
- Аркадий Натанович довольно много времени провел, хоть и в качестве переводчика, в армии.
- Это всегда казалось мне странным, но АН (будучи человеком безукоризненно интеллигентным и вполне штатским по целям своим и убеждениям) относился к армии даже с какой-то симпатией, многое в армейской жизни ему нравилось, и в нередких наших дискуссиях по этому поводу он, соглашаясь с незрелыми моими инвективами в адрес армейской муштры, казенщины и вообще несвободы, в то же время всегда ухитрялся оставаться как бы при своем. Иногда мне вообще казалось, что, будь у него в армии достойная работа, он и не рвался бы так отчаянно "на волю, в пампасы". Но он служил дивизионным переводчиком на Камчатке, работа его была однообразна и скучна, и никаких, ну ни малейших шансов на изменение этого положения у него не было.
- Аркадий Натанович начал сочинять еще до войны, но потом рукописи пропали во время блокады…
- Зубодробительное сочинение его "Находка майора Ковалева" (в двух школьных тетрадях, черной тушью, аккуратнейшим почерком) было, разумеется, подражанием знаменитому в те поры роману Николая Муханова "Пылающие бездны", но читалось единым духом, взахлеб и вызывало жажду продолжения не меньше, чем, скажем, "Аэлита" или "Человек-амфибия". Увы, эта замечательная рукопись утрачена безвозвратно, и даже не во время блокады, что было бы все-таки не так обидно, а на годы позже, когда я опрометчиво раздавал ее читать своим дружкам, и кто-то ее, сами понимаете… утратил.
Но к этому времени АН успел написать еще несколько рассказов, и все они были, на мой взгляд, превосходны. Это была именно та фантастика, которую я хотел бы читать ежедневно (и АН - тоже). О, к началу 50-х мы оба уже точно знали, КАК надо писать НАСТОЯЩУЮ фантастику! И когда жена АН Ленка спросила не без яда: "Что вы все критикуете да болтаете. Самим роман написать слабо?" - мы были уже готовы к ответу - пари было заключено, и мы засели за "Страну багровых туч".
|
- Часто ли у вас случались разногласия во время работы?
- Сюжет придумывался, как правило, заранее (в письмах или во время вечерних прогулок), а текст - фразу за фразой, абзац за абзацем, страница за страницей - мы сочиняли тут же, за столом, методом "предложено - обсуждено - занесено (или отвергнуто)". Полная свобода обсуждения и критики. Непрерывный спор (за каждое слово, иногда за запятую, предлагаемую "не там"). Каждый волен был не только править - полностью забраковать предлагаемый вариант. Но при одном существенном условии: вычеркиваешь предложенный вариант - предложи свой. И только так. Иногда (редко) случалось так, что согласовать варианты не удавалось. Тогда бросался жребий, и художественный спор решала монетка.
- Раз вы много времени проводили вместе, не хотелось ли после работы какое-то время отдохнуть друг от друга?
- Пока мы были молоды и сравнительно здоровы, проблем такого рода не возникало вообще. Мы могли работать по 30 - 40 дней подряд, без отдыха, без выходных, без перерывов. И никогда при этом не надоедали друг другу. Воображение у обоих било ключом, и, заканчивая одну вещь, мы уже готовы были начинать новую. Бывали случаи, когда мы способны были писать по ТРИ повести в год. Но уже к концу 70-х темпы упали значительно. Укатали сивку крутые горки. Тут и возраст начал заявлять о себе, и пробудились накопившиеся болячки, и нервное утомление от бесконечной и беспобедной борьбы с идеологическим отделом ЦК ВЛКСМ сказало свое веское слово… По три недели зараз мы уже работать не могли - неделя, максимум десять дней, и готово: мы выдохлись, надо делать перерыв.
- После ухода из жизни брата вы, цитирую, продолжили "пилить толстое бревно литературы двуручной пилой, но без напарника". Наверно, вы ощущали себя с братом как две половинки одного целого… Как вы учились жить без Аркадия Натановича?
- Иногда мне кажется, что мы были не "две половинки одного целого", мы были чем-то вроде сплава или даже химического соединения. Субстанция распалась и перестала быть собой - даже частью себя быть перестала. Я частенько встречаюсь с читателями особого типа: им почему-то очень хочется "разъять" тексты АБС: вот это вот АН, а вот это - БН. Безнадежное занятие! Разделить, может быть, и можно (хотя я бы не взялся), но толку не будет, потому что исчезнет объект. Водород - здесь, кислород - здесь, а вода-то где? Нет воды! И писателя АБС точно так же больше нет.
Справка "КП"
Аркадий и Борис СТРУГАЦКИЕ вместе написали несколько десятков романов. Самые известные - "Пикник на обочине", "Трудно быть богом", "Обитаемый остров", "Понедельник начинается в субботу". После кончины Аркадия Стругацкого в 1991 году Борис Стругацкий писал под псевдонимом С. Витицкий. Также в 2003 году Борис Натанович подготовил "Комментарии к пройденному", в которых подробно описал историю создания произведений Стругацких.
