Друзья Михаила Козакова ищут третий том его мемуаров
И что поэзию Козаков читал, как никто другой... Еще говорили, что Козаков обладал даром писателя, сочинял прекрасную прозу, писал эпиграммы, вел дневники. Иронический и самоироничный стиль письма его свидетельствует о высоком даровании. Поэт и издатель Валерий Краснопольский рассказал нам о том, как они вместе издавали двухтомник Козакова. И о том, что где-то существует продолжение мемуаров актера...
- Однажды мне позвонил Миша: «Хотел с тобой посоветоваться. Сдал свои рукописи в издательство «Э». Там мне за два тома пообещали четыре тысячи долларов. По-моему, мало». Действительно очень скромный гонорар. У Миши в тот период не было ни новых спектаклей, ни фильмов, ни концертов. Жил он в однокомнатной квартирке с молодой женой. Нужны были деньги. И я предложил ему заплатить больше. Тем более что с издательством «Э» у него не был подписан договор. Правда, книжку он туда сдал. Я предложил выкрасть рукописи. Мы с Мишей нашли человека, который пришел в издательство «Э», чтобы от имени Козакова как будто бы поправить кое-что в тексте. И вместо правки утащил рукопись. Наш план удался. Я заплатил Мише обещанные деньги. Он еще добавил новый материал в книгу. В частности, он написал замечательное эссе о Валентине Гафте. Но потом передумал - не захотел вставлять эссе в двухтомник из-за опасений, что Гафт на него обидится.
Как я ни уговаривал его, ссылаясь на то, что никто так здорово о Гафте не писал, как Козаков, он ни в какую. Тем не менее мы продолжали общаться и даже подписали договор на его третий том. Это было в прошлом году. Мы собирались сделать второй тираж и добавить еще один том. Но вскоре Миша уехал в Израиль, и больше мы с ним не увиделись.
Когда на его поминках я подошел к Анне Ямпольской (четвертая жена Козакова. - Ред.), дети которой являются Мишиными наследниками, она как-то странно на меня посмотрела и сказала, что не знает, где рукописи. Дескать, Миша писал все самостоятельно, не прибегал к помощи секретарей, никого не посвящал.
То, что третий том существует, я знаю точно. В чем его ценность? Козаков никогда не публиковал свои записные книжки, в которых излита душа. Первые два тома - мемуары, начиная с детства до 90-х годов. А последнее десятилетие, записные книжки, проза, которую он сочинял, - все вошло в третий том. Он мне цитировал отрывки, было очень интересно. Миша - потрясающий писатель. Он писал о вещах всем известных, но давал им собственную оценку. В мемуарах он говорит открыто о людях, с которыми встречался, и высказывается без оглядки, не шифруя имена.
Я думаю, пройдет время, его мемуары будут стоить больших денег. Не случайно же они пропали. Как это ни грустно, его смерть и последние месяцы жизни в Израиле создали ему жуткий - в прямом и переносном смысле - пиар. А то, что он личность выдающаяся и недооцененная, - это точно.
ФРАГМЕНТЫ ЭССЕ О ГАФТЕ
Гафт не рифмуется ни с чем. Актер об актере: дружеское объяснение в любви.
- Я припоминаю Школу-студию МХАТ в 1953 году. Вступительные экзамены абитуриентов. Я уже окончил первый курс. Мы, перешедшие на второй, болеем за вновь поступающих. Перед комиссией появляется длинный худой брюнет. Он заметно смущен и не уверен в себе. У него странная фамилия, такая же странная, как он сам, редчайшая, как он сам, каким станет. Читает. Принят. Я болел за этого парня, и, кажется, первым сообщаю ему по секрету, что его возьмут. Взяли.
И вот Гафту, как и мне, за 70 лет…
…Грустно. Правда, как посмотреть. Мы с ним актеры-долгожители. Аксакалы. За 50 лет труда Валентин Иосифович настругал столько, что мало не покажется, - известно всей стране. Скажу сразу: я люблю Гафта, как мало кого в моем талантливом поколении. Я его люблю, а не просто ценю и уважаю. За что? И хотя любовь, как известно, необъяснимое чувство, все же попробую что-то объяснить, прояснить хотя бы для себя самого.
Скептик-иронист скажет: да что тут понимать? Они похожи и по типу, и по крови, и по отвратительным характерам. Любя Гафта и объясняясь в любви к нему, Козаков объясняется, в сущности, в любви к себе самому. Что ж, так и есть. Мы ведь любим своих отцов, своих детей, своих братьев. Что ж в этом плохого? Это естественно. Хуже, когда наоборот. Актерское братство - звучит красиво. А на деле? Не случайно день, когда братство собирается в начале сезона, именуют «иудиным днем». Такова уж наша профессия, во многом замешанная на конкурентности и тщеславии, на зависимости и тщательно скрываемой фальши в отношениях между собой.
Мы с Валей должны бы особенно настороженно относиться друг к другу именно из-за сходства: как бы претендуем на одни и те же роли, и претендовали, и даже несколько раз их играли...
...Когда-то он написал про меня эпиграмму, которую очень многие охотно цитировали:
Все знают Мишу Козакова.
Всегда отца, всегда вдовца.
Начала много в нем
мужского,
Но в нем мужского нет
конца.
Я, впервые услышав ее (кстати, от него самого), вспыхнул - и сразу понял, что она разойдется. Так и случилось. Хотя эпиграмма эта, безусловно, смешна и многозначна, по крайней мере, я так ее воспринимаю, я был ославлен на всю страну.
На всех выступлениях отдела пропаганды, связанного со всякими искусствами, меня спрашивали о Валькиной эпиграмме. Однажды я сказал ему: «Валька, ты сделал мне прекрасную рекламу среди женской части населения. Многие, заинтересовавшись, решили проверить правдивость твоего заявления. Спасибо, друг».
... А вот в самом конце восьмидесятых мы с Валентином сошлись в творческом клинче всерьез. Произошло сие замечательное для нас событие, когда я приступил к съемкам телефильма по пьесе Фридриха Дюрренматта «Визит старой дамы». Наш фильм зовется «Визит дамы», так как наша дама уже замысливалась не старухой. Сыграла ее эффектная, трагикомическая, совсем не старая Екатерина Васильева - миллиардершу из Америки.
...Потом Гафт, недовольный моей картиной, скажет: «Ты заставил меня, Мишка, играть тебя со всеми твоими комплексами. Поэтому я хреново сыграл эту роль. Не люблю я этот фильм. Нет, Катя там классная, а я…» Мне так не казалось и, честно скажу, не кажется по сей день.
Причем по ходу съемок у нас с Валентином было полное единодушие. А Галя-то Волчек, хорошо знавшая нас обоих, предрекала: «Козаков с Гафтом на съемках убьют друг друга». Не убили. Довели съемки в мире и дружбе до самого конца. Конфликт возник перед озвучанием, когда Гафт увидел смонтированный вчерне материал. Он недвусмысленно высказал свое мнение о материале, прямо и резко. Однако на озвучании все довел до конца, ничего не испортив…
