«Тихому Дону» больше всего от цензуры досталось за секс
Никто уже не ждет особого шума и споров, как на его столетие, снова разбередившее необычайный интерес и к самому Шолохову, и к его «Тихому Дону». Или все-таки не его? Проблема истинного авторства знаменитого казачьего романа никогда не давала покоя нашим литераторам. Огромное количество исследований, экспертизы, домыслы и обвинения, от которых Шолохов устал отбиваться.
«Мне крепко надоело быть «вором». На меня и так много грязи вылили», - жаловался он главному редактору «Октября» Серафимовичу (одному из гипотетических авторов «Тихого Дона», кстати).
Дело доходило даже до того, что Шолохова объявляли «литературным проектом» или чем-то наподобие зиц-председателя Фунта. Но это уже совсем из области новомодного бреда.
Несмотря на вечность темы плагиата, когда-нибудь, пусть даже через пару веков, споры вокруг романа окончательно сойдут на нет, и Михаил Шолохов останется в памяти законным автором «Тихого Дона», как Шекспир - «Ромео и Джульетты».
ВЕЧНЫЙ СПОР ОБ АВТОРСТВЕ «ТИХОГО ДОНА»
Уже сейчас, к 105-летию, с Шолоховым «помирились» многие его давние оппоненты. Накануне этой даты историк Рой Медведев (написавший в том числе «Загадки творческой биографии Михаила Шолохова») в интервью «КП» поставил точку в своих сомнениях касательно авторства «Тихого Дона»:
- Сразу скажу, что «Тихий Дон» писал сам Шолохов. Но совсем не так, как это представляли шолоховеды. Шолохова все время старались втиснуть в советскую структуру, представить его роман чуть ли не гимном революции. Хотя он получился таким оригинальным именно потому, что у Шолохова не было никакой идеологии. Его в свое время даже из комсомола исключили, судили за работу в продотряде. Загадкой является то, почему роман издали. Мучительно решал вопрос сам Сталин. Он не понял «Тихого Дона». 12 раз он встречался с Шолоховым. И в конечном счете «Тихий Дон» вышел. Но и сам Шолохов не понимал, что на самом деле создал. Объяснить этот феномен оказалось невозможно. Я тоже не готов. Но никто не смог найти другого автора «Тихого Дона».
- А эта история с пропавшей и найденной потом рукописью?..
- Настоящие рукописи - и Крюкова (казачий писатель, участник Белого движения. Шолохову приписывали заимствования из его архива. - Ред.), и Шолохова - на самом деле погибли: это война. И не так это важно. Потому что по самому тексту можно видеть, кто и как это писал. В «Тихом Доне» два разных стиля. Потому что приходилось дописывать-переписывать что-то на потребу РАППу (Российская ассоциация пролетарских писателей).
ЦЕНЗУРЫ МАЛО НЕ БЫВАЕТ!
Даже самый крупный и независимый от политической конъюнктуры шолоховед из Принстона Герман Ермолаев после долгих исследований убедительно доказал только факт отдельных «чужеродных» вставок и изъятий в «Тихом Доне». Правда, он насчитал их немало - 400 штук. Роман Шолохова поистине стал жертвой не столько идеологии, сколько ее тупого и трусливого исполнения. Так и видится картина, как несчастные вспотевшие цензоры старательно сочиняют замены смачным словечкам и честным описаниям фактов и чувств. Но прежде чем судить, попробуйте представить себя на их месте.
Итак, вот некоторые примеры советской редактуры, приведенные в книге Ермолаева «Тихий Дон» и политическая цензура».
Уже в самых ранних публикациях «Тихого Дона» образы большевиков подчищались, чтобы служить правильным примером для граждан. «За секс» больше всех пострадали Илья Бунчук (29 лет, упертый коммунист, пулеметчик, расстрелян казаками) и его возлюбленная Анна Погудко. Уничтожаются все «натуралистические» детали из описания постельной сцены Бунчука и Анны. (Удаленные слова выделены.)
«Легла рядом. Горячие ноги ее дрожали в коленях. Опираясь на локоть, привстала, палящим шелестом ему на ухо:
- Я пришла к тебе, только тише... тише... мама спит...
Она нетерпеливо отвела со лба тяжелую, как кисть винограда, прядь волос, блеснула дымящимся синеватым огоньком глаз, грубовато, вымученно прошептала:
- Глупо хранить какую-то девственность, когда не сегодня-завтра я могу лишиться тебя... Я хочу тебя любить со всей силой, - и жутко содрогнулась от собственной решимости: - Ну, скорей!
Бунчук целовал ее поникшие непочато-тугие прохладные груди, гладил податливое тело и с ужасом, с великим, захлестнувшим все его сознание стыдом чувствовал, что он бессилен.
Стискивая ладонями его щеки, ища дрожащими губами его губы, она притягивала его к себе, бесстыдно просила:
- Скорей!.. Скорей же... милый!..
Бунчук медленно, как срезанный выстрелом, валился с нее. У него тряслась голова, мучительно пылали щеки. Высвободившись, Анна гневно оттолкнула его, руки ее вились на груди, оправляя рубашку...» (цензура 1929, 1933 годов). Секс из «Тихого Дона» вырезался беспощадно. Сурово поступил цензор и с интимной жизнью любвеобильного Кошевого. Исчезли его слова: «Крыл бы и летучую, и катучую, лишь бы красивая была... А то с большого ума приладили жизню: всучут одну тебе до смерти - и мусоль ее... нешто не надоисть. Ишо воевать вздумали, и так...»
Из жалобы агрессивного красноармейца Тюрникова: «Эх, скучно без бабы! Зубами бы грыз...» - удалили вторую фразу. Из воспоминаний командира конной разведки вырезали признание: «...девок портил, из баб вытяжа делал...»
|
Причина купюр в том, что коммунисты, а особенно коммунистки не должны быть очень сексуальными. Если бы, например, Дарья Мелехова была большевичкой, то описание ее попытки соблазнить свекра тоже не уцелело бы.
Была «порезана» и казачья песня, которую, впрочем, сам Шолохов назвал «похабной»:
Девица красная, щуку я поймала, Щуку я, щуку я поймала. Девица красная, уху я варила, Уху я, уху я, уху я варила. Девица красная, сваху я кормила, Сваху я, сваху я, сваху я кормила...
Попробуйте пропеть ее, и вы все поймете. Хотя нам, избалованным современными стилистическими «изысками», песня не кажется такой уж крамольной.
В отрывок из «Тихого Дона», опубликованный нашей «Комсомольской правдой» 18 августа 1928 года, не вошло наставление Бунчука казаку Никите Дугину, в чьем присутствии Бунчук расстрелял есаула Калмыкова: «- Они нас, или мы их!.. Середки нету. Пленных нету. На кровь - кровью. Кто кого?.. Война на истребление... понял? Таких, как Калмыков, надо уничтожать, давить, как гадюк. И тех, кто слюнявится жалостью к таким, стрелять надо... понял? Чего слюни развесил? Сожмись! Злым будь! Калмыков, если бы власть была, стрелял бы в нас папироски изо рта не вынимая, а ты... Эх, мокрогубый!» Бунчук проповедует жестокость, но, по правде сказать, и ему бы не поздоровилось, попадись он в руки Калмыкову.
После разговора о назначении генерала Лавра Корнилова главнокомандующим офицеры казачьего полка «пели «Всколыхнулся, взволновался православный тихий Дон». Редакторы, само собой, вычеркнули «православный».
В марте 1930 года писатель Фадеев настоятельно советовал Шолохову сделать Григория «своим», иначе роман напечатан не будет. Когда Шолохова совсем припекло, он решил обратиться за помощью к Горькому, передав ему рукопись 6-й части «Тихого Дона»: «Десять человек предлагают выбросить десять разных мест, - писал загнанный в угол Шолохов, - и если всех слушать, то нужно выбросить».
Горький предложил Сталину прочитать рукопись. А вскоре у себя дома свел вождя с Шолоховым. Сталин после разговора заявил, что 6-я часть должна быть опубликована, чтобы использовать ее для обвинения троцкистов, вызвавших казачье восстание.
В 1937 году цензоры вычеркнули десятка полтора строк из рассказа кухарки Лукерьи о том, как красноармейцы забрали последнюю лошадь из опустелого имения Листницких, убили ее жеребенка-сосуна и конюха деда Сашку.
При подготовке послевоенного издания «Тихого Дона» 1945 года цензура избавлялась от всего, что могло бы повредить репутации Красной Армии. Тогда исчез рассказ Григория Богатырева об изнасиловании красными молодой казачки, замечание красноармейца, поверившего, что у Натальи Мелеховой тиф: «Ну счастье ее! Была бы здорова, мы бы ее распатронили...» - и кличка «поджигатели», брошенная белым казаком «краснопузым». Чистка проводилась и в отношении ругательств. Красные воины начали выражаться сглаженными, тусклыми фразами.
В итоге художественным достоинствам «Тихого Дона» был причинен огромный вред. Вся махина цензуры прошлась по «Тихому Дону» много раз. Редакторы умудрялись вносить свои правки в уже основательно прополотый их предшественниками текст. И если учесть, что после всех вмешательств «Тихий Дон» выжил, его читают и любят, то и роман, и его автора можно считать великими.
Фото РИА «Новости»
А ГДЕ РУКОПИСЬ?!
У вдумчивого человека неизбежно возникает вопрос: так можно ли прочесть самый первый вариант «Тихого Дона»? К сожалению, вряд ли. «А как же рукопись?» - спросите вы. Аутентичной рукописи уже не существует. Самое криминальное предположение - что Шолохов присвоил наброски расстрелянного белогвардейца. Но по этому поводу собиралась комиссия, присягнувшая, что Шолохов писал сам и почерк его. Но толку нам от этих заверений никакого - рукопись исчезла во время войны. Какие-то черновики, правда, «чудесно» нашлись в 1999 году, но этот факт только вызвал новые подозрения. Почерк Шолохова доказан. Но исследователи, сравнив найденный черновик с первой публикацией романа, обнаружили, что публикация содержит характерные шолоховские ошибки, а новообретенная рукопись - уже нет. Это возможно только в том случае, если рукопись «искусственная» и создавалась уже после публикации, например ради того, чтобы наконец закрыть вопрос о плагиате. Что, как видим, не совсем удалось.
