Александр КАЛЯГИН: «Я слишком поздно познал славу»
Вот и в Киеве на встрече с журналистами он не особенно церемонился - воспринимая многие вопросы если не с издевкой, то с нескрываемым недоумением. «Комсомолке» тоже пришлось испытать на себе шквал его въедливой иронии.
ЛУЧШИЙ ДРУГ - ДЖИГАРХАНЯН
- Александр Александрович, вы сейчас снимаетесь в кино?
- Нет. Последний раз выходил на площадку два года назад в картине «Руд и Сэм» вместе с Арменом Джигарханяном.
Что вы так трагически это воспринимаете? Это нормальный процесс, что актер не снимается. Но раз в месяц я обязательно получаю сценарий. Последний раз отказался от работы из-за занятости в театре. Но у меня есть один сценарий, по которому я сам хочу снять картину. Уже половина денег есть, если появится и вторая, то примусь за работу. Сформирована даже съемочная группа на «Мосфильме», но о чем-то более конкретном говорить пока рано.
- Вы дружите с кем-то из актеров?
- Это женский вопрос. Актерская дружба есть, но в театре, может быть, она носит особый характер - с профессиональным преломлением. У меня есть товарищи, с которыми я в хороших отношениях. Лучший друг - Армен Джигарханян.
- А как сложились ваши отношения с известным грузинским режиссером Робертом Стуруа после августовского конфликта?
- Я думаю, Роберт тоже переживает, что так произошло. Очень больно, что мы рассорились, но мы его не потеряли и часто вспоминаем. В сентябре у нас запланированы гастроли в Ереване, где будет и Стуруа.
К сожалению, дезинформация, которая сейчас господствует в Грузии, основана на полном запрещении информации из России, поэтому создает трудности даже для таких мудрецов и великих людей, как Стуруа. Я пытался выйти с ним на связь, но он был за границей. В информационной блокаде к нему приходят грустные мысли. Все, что связано с Россией, там воспринимается негативно. Но Стуруа продолжает оставаться для нас любимым режиссером. В нашем репертуаре два его спектакля, и сейчас, играя «Шейлока», я постоянно ориентируюсь на его слова и образы, чтобы сохранить почерк постановщика. Он для меня не просто друг театра, а родной человек.
КУЛЬТУРА - ЭТО СПОСОБ ЖИЗНИ, А НЕ СФЕРА УСЛУГ
- Как вы пережили переход на возрастные роли, учитывая то, что никогда не были в амплуа героя-любовника?
- Вы, наверное, совсем не занимаетесь театром, раз такое спрашиваете (с раздражением)! Любой актер: герой-любовник, характерный, инженю, травести имеет свои трудности не в возрасте, а в понимании жизни. Я с юмором отношусь к жизни и к себе, поэтому знаю, что переживать по этому поводу глупо. Я слишком поздно познал славу - только в 36 лет. (Калягин имеет в виду успех после роли Платонова в фильме Никиты Михалкова «Неоконченная пьеса для механического пианино», - Прим. авт.). Если бы она в 20 на меня обрушилась, то, может быть, сломала. А в 36, когда многие прекращают сниматься, я был уже достаточно мудрым.
Самое пошлое, когда актриса или актер себе говорит: «Я играю героя-любовника или любовницу». Как бы роль ни была написана, нужно искать более значимые черты, чем просто любовник. Я «радуюсь», когда некоторые актеры, только снявшись в кино, сразу становятся секс-символами. Когда их много, то это уже не секс-символы, а какая-то массовая непонятность.
- Вы заслуженный Чичиков Советского Союза. А сейчас такие персонажи еще существуют?
- Вы хотите знать, где они сидят? А может, они ходят на свободе! Классическая тема чичиковщины сейчас сильно политизирована. Но это неистребимое свойство российской жизни, откуда чичиковщина и пошла. Мы все находим в себе черты этого героя. Это не плохо и не хорошо, просто данность.
- Как российские театры переживают кризис?
- По-разному. Из регионов поступают не очень хорошие сообщения. Каким-то театрам сокращают финансирование, но задача Союза театральных деятелей (Калягин возглавляет СТД России. - Прим. авт.) - сделать все, чтобы кризис мы прошли без потерь. Некоторые чиновники на местах под этим предлогом начинают косо смотреть на культуру. Я с этим борюсь. У нас считается, что культура - это досуг, но я возражаю, что это способ жизни, а не сфера услуг.
