Любовь - Камчатка
Медведя на Камчатке называют хозяином. Было время, жил он тут действительно полным хозяином - никого не боялся, в том числе и людей. Что могли сделать зверю аборигены, вооруженные луками и копьями? Но появилось оружие огнестрельное, и сразу всё изменилось. Медведь, оставаясь сильным и независимым, стал людей опасаться.
Человек, долго живущий на полуострове, непременно хоть раз медведя видел. В 1965 году, впервые попав на Камчатку, я сделал не менее сотни пометок в блокноте со словом «медведь». Вот некоторые из них. Лётчик: «Понимаешь, приземлился на берегу, а он - к самолёту, любопытство, видишь ли, появилось». Геолог: «От лагеря нельзя отойти. Вернёшься вечером - всё раскидано, еду сожрал…» Турист: «Наблюдал его шагов с двадцати. Забавно от комаров отбивался: лапами туда-сюда, на брюхо падает - комаров давит. Я от страха почти не дышал. Но и он испугался, когда рядом меня почуял. Заревел, след «медвежьей болезни» оставил и дёру…»
А в посёлке Ключи мне посоветовали заглянуть к охотнику Степану Иванычу Ушакову. Он собирался в тайгу - чинил нарты. «Ко мне из Москвы?..»
Разговорились. «Степан Иваныч, слышал я, много за жизнь медведей добыли…» - «Однако много. Вон на воротах растянута шкура девятьсот двадцать пятого…» Я усомнился: «Вряд ли столько…» - «Мне незачем врать…» Степан Иваныч полез в скрипучий с облезлой краской сундук и достал шпагатом перетянутую стопку засаленных, сшитых из школьных тетрадок записных книжек. «В грамоте я не силен, зато стрелял всегда хорошо. Как убил - сразу палочку в книжку». Читаю первую запись охотника. «20 августа, 1937 год. Вшестером на Еловке [реке] охотились». А дальше шесть палочек. «Отмечал я всегда только тех, которых сам клал. Вот за неделю - семь палочек…» А вот итог 1944 года. «В то время особо много стреляли. Война. Продукты давай! Я, случалось, сразу три тонны медвежьего мяса сдавал. За один день, помню, сразу четырех положил. Мне в те годы поручали только стрелять. Обрабатывали другие. А я стрелял хорошо - на спор в кинутую вверх кружку пулею попадал… Вот и набежала за жизнь почти тысяча палочек. С московской выставки имею медаль. Показал бы, да другу дал поносить - тоже хороший охотник…»
И еще несколько записей. Позвонил мне в гостиницу в Петропавловске человек, с которым в Москве познакомился: «Прямо для тебя случай. В больницу привезли парня - поломан медведем, вряд ли выживет…»
Я немедля поехал в больницу. Вместе с врачом в приёмные покои вышел парень, как шелковичный кокон в бинты упакован, но умирать явно не собирается - глаза горят, речь ясная, даже с шутками.
Вот что рассказал Виктор Колодкин, шофёр из тундрового селения Каменское. «Пошли мы с приятельницей по орехи в кедровые стланцы километрах в пяти от домов. Бросаем орехи в мешок, и вдруг опытным ухом слышу в кустах подозрительный треск. Медведь? Мешок мы бросили и из лощины - наверх. Только перевели дух - и вот он, медведь. Злой - дыбом встал. Прошел другой стороной кедрачей и, видно, решил, что мы ему угрожаем. Я успел Вале крикнуть: «Беги!» И самому бы бежать, да нельзя убежать от медведя. Махнул я рукой в его сторону, а он по ней лапой. Другой лапой когтями мне по лицу». «Двенадцать скобок поставили», - пояснил доктор. «Я упал. А он вдруг затих. Лежал я, не теряя сознанья, минут пятнадцать, оглянулся, а он - рядом. И насел на меня. Помню, зубы скребли по черепу, помню, как хватал меня зубами сквозь свитер - несколько раз подымал и бросал… Очнулся я уже в лодке - Валя добежала в селенье, подняла шум. Охотники переправили к аэродрому. И вот я тут…»
Уже в Москве получил от Виктора я письмо: «Здоров. Лицо маленько медведь мне подпортил, но Валя говорит, что я такой ей даже более прежнего нравлюсь. Мы поженились».
А теперь посмотрите на этот исключительно редкий снимок - медведица с крошечным малышом. Как удалось снимок сделать? Вот рассказ моего друга, камчатского журналиста Михаила Жилина.
«Дело было в начале мая. Со знакомым охотником из таежной его избушки в бинокль наблюдали мы, как сверху с гор, через заснеженный перевал медведи спускаются вниз, в каньон - пастись на зеленой лужайке. Но для съемки расстояние было слишком большое. Несколько раз пытались выйти к лужайке - никакого успеха, звери скрывались.
На пятый день я уже стал собираться к вертолету, который должен был вот-вот прилететь. Сыпал мелкий снежок, видимость неважная. Развязав рюкзак, я приготовился спрятать в него фотокамеру. И вдруг толчок в бок. Охотник показывает мне глазами чуть в сторону. Вижу: совсем близко от нас лежит медведица с медвежонком. Малыш вертится возле матери, тычется мордой в снег. И вдруг медведица поднялась и пошла прямо на нас. В видоискатель вижу, как она заполняет своей фигурой весь кадр. Я сделал своей «железкой» четыре щелчка и лихорадочно думал, что же будет теперь: медведица с малышом - это большая опасность. Видимо, такие же мысли занимали в тот момент и медведицу - скривила губу, чувствует ненавистный человеческий запах. Но все разрешилось просто: медведица развернулась и спокойно пошла вниз по склону, за ней, купаясь в снегу, побежал и малыш.
Так бывает. Стремишься, гоняешься за кадром. И все напрасно. А удача приходит нежданно-негаданно».
«Другому фотографу, японцу Мичио Хошино, судьба вот так же улыбалась не один раз. И он, поверив в неуязвимость и добрые нравы медведей, допустил роковую ошибку.
С Мичио я познакомился на Аляске - мы вместе рассматривали его альбом фотографий. Снимал на Аляске он только медведей. И на Камчатке тоже. В фотографическом мире знали его как завзятого «медвежатника».
На этот раз на Камчатку прилетел он с группой телевизионщиков, решивших снять, как Хошино без оружия охотится на медведей… Всё было успешно снято. Задержалась группа еще на сутки - что-то, как всегда, надо было доснять. Спать улеглись на нарах в хорошо мне знакомой тесной избушке. Мичио, сказав: «Душно», - лег спать в палатке рядом с избушкой. Деликатно намекнули ему на медведей, ходивших рядом. «Меня не тронут…» - будто бы посмеялся фотограф.
А ночью в избушке проснулись от страшного крика. Выбежали с фонариками и увидели потрясшую всех картину: крупный медведь тащил в травы героя-фотографа и не выпустил его из зубов, несмотря на истошные крики «спасателей», не знавших, что делать.
Утром по радио вызвали вертолёт. Вблизи избушки с него увидели спавшего в травах медведя. Он попытался бежать, но был застрелен. В этом же месте был обнаружен полусъеденный труп фотографа.
при такой же беспечности два года назад погиб на Камчатке другой фотограф, проживший в Долине гейзеров бок о бок с медведями едва ли не двадцать лет. И вдруг известие: Виталий Николаенко растерзан медеведем. Мы подробно писали об этой драме бывалого человека, ставшего жертвой самоуверенности.
В урочное время Виталий не вышел на связь. Молчал он и на второй день. Прилетевшие, не обнаружив его в избушке, стоявшей в стороне до Долины, прошли по следу и увидели Виталия мертвым. Хождение по следам и чтение дневника прояснили трагедию. Фотограф решил проследить, как ляжет в берлогу новый, мало знакомый ему медведь. А какой медведь хочет, чтобы кто-нибудь видел, как он ложится в берлогу? Этот закон кто-кто, а уж Виталий - знаток медведей - хорошо знал. И тем не менее… Самоуверенность часто становится бедой для людей.
Бывалый охотник Владимир Никитич Новиков рассказал о поединке с медведем. В начале зимы на промысел соболей с ним в тайгу в охотничью избушку уезжает жена Лидия Александровна. «На третий день после вселения нашего у самого входа в избу я обнаружил следы медведя. Явный шатун, не лёгший в берлогу. По опыту знаю: ничего опаснее шатуна в тайге нет. Соболя сразу же были забыты. Лиде сказал: из избушки - ни шагу! А сам стал обдумывать, как медведя мне ликвидировать. Зверь был умён и предусмотрителен. Пять суток, маскируясь, мы охотились друг за другом. Моим преимуществом был карабин, и я не упустил мгновения выстрелить».
И еще история с шатуном. Рассказал мне её камчадал с сорокалетним стажем Анатолий Георгиевич Коваленков. «Подъехал к избушке я на «Буране». Заглушил мотор. Карабин повесил снаружи, рядом с дверью, на гвоздь. Раздевшись, стал в печку совать дрова. И слышу вдруг отчаянный лай Боя. На кого? Так лают в тайге на человека или медведя. Человека тут быть не могло. Значит… Толкнул ногой дверь и вижу в светлом проёме зверя на задних лапах. Бой рвёт его за «штаны», заставляет вертеться на месте. Стрелять? Но карабин-то снаружи, за дверью. Сжавшись пружиной, тянусь рукою за дверь и успеваю ткнуть карабин стволом в шею шагнувшего ко мне зверя. Медведь упал головой в хижину. А я минут двадцать сидел без движенья, приходя в себя от всего, что случилось… Голодный, не лёгший в берлогу зверь бежал к избушке по следу «Бурана». Если б не Бой, вряд ли бы уцелел».
Такие они, медведи. Человека боятся. Но и люди должны понимать, что это не плюшевый мишка. Претензий должно быть больше у медведей к людям. Людей при встрече с медведями на Камчатке и на Аляске гибнет один-два в год, а медведей за это же время от пуль погибает несколько сотен.
